Кубинец, высланный из Минска: «Беларусь невозможно вырвать из европейского контекста. Она будет там, где должна быть»

Кубинца Роберто Касануэва лишили белорусского ВНЖ и выслали из страны на три года за участие в протестах. Все помнят его трогательное прощание в аэропорту с младшим сыном в декабре прошлого года.

До этого он больше года провел на Окрестина. После через Москву добирался в Литву:

— Когда я сел в самолет, направляющийся в Вильнюс, впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности. Не верилось, что можно больше не бояться.

Последние полгода он живет в Литве.

«Салiдарнасць» поговорила с Роберто о Европе, в которой он оказался впервые, об Украине, в которой он ни разу не был, и узнала, что общего у Беларуси с Кубой.

— Сначала с жильем в Вильнюсе мне помогал фонд помощи белорусам. Они же объявили сбор средств для меня. Спасибо всем людям, кто откликнулся, на эти деньги я живу до сих пор, — говорит Роберто Касануэва «Салідарнасці». — Все это время я ищу работу по своей специальности — я графический дизайнер. Есть определенные языковые трудности. В Литве необходимо знать литовский или хотя бы английский язык. Я знаю испанский, на английском читаю, даже техническую литературу, но говорить свободно не могу.

Однако все равно у меня есть перспективы найти работу. Я сейчас веду переговоры с несколькими организациями. Пока выполняю разовые заказы.

В Вильнюсе я нашел друзей: не только белорусов, но и литовцев. Хожу в буддистский центр. Вера — это помощь для всех, потому что духовный путь человека не прекращается, независимо от того, какие политические события происходят. Наоборот, вера — это мой источник сил.

Больше тридцати лет Роберто жил в Беларуси, никуда не выезжая. Литва стала для него первой европейской страной, в которой он оказался.

— Для меня важна безопасность. В Литве у человека появляется гарантия того, что с ним никакого беспредела не произойдет.

Меня очень радуют здесь глаза прохожих. Они добрые, всегда с улыбкой. Люди очень открытые, позитивные, готовые помочь. К сожалению, в Минске в последнее время на улицах встречались все больше люди понурые и замученные. И мне понятно, почему так.

В Вильнюсе на улицах много гуляющих, причем не только молодежи, но и людей среднего и пожилого возраста. Развита инфраструктура отдыха, всякие велосипеды, самокаты, парки. Очень много сделано для комфорта людей.

Удобный городской транспорт, который не нужно ожидать, потому что у каждого есть приложения, и все работает абсолютно точно.

Я не мог не обратить внимания на архитектуру. По стилистике здесь тоже есть и старый город, есть и новые строения, бетон и стекло. Но все очень гармонично, все сочетается. Нет ничего  аляповатого и выбивающегося из общей концепции, как, например, в Минске дом на Немиге или здание у цирка. Очевидно, что здесь при согласовании строительства смотрят не только на амбиции людей, но и на стуктуру города.

Еще в Минске мне не нравилась нумерация домов, которую в каждом районе, на каждой улице писали по-своему. Каким захотели шрифтом, таким и нарисовали. Это и ужасно смотрится, и запутывает человека.

В Вильнюсе практически единая система нумерации и обозначения улиц во всем городе, хорошо подобраны шрифты, ничего не мешает визуально и удобно ориентироваться, — оценил с профессиональной точки зрения Роберто.

В Украине он никогда не был и вообще мало интересовался этой страной. Однако произошедшие события потрясли его до глубины души.

— Неважно, что я раньше слышал об Украине. Но я нормальный человек и понимаю, что нет никакого оправдания ни для кого, кто идет с войной.

Меня раздражает этот вопрос «где вы были восемь лет?». Один плохой поступок не может служить оправданием для второго. И то, что не у всех есть правильный ответ на этот вопрос, не может считаться поводом начать войну.

Сейчас я стараюсь делать все, что могу, чтобы внести свою лепту в поддержку Беларуси и Украины. Рисую постеры, плакаты, флайеры, визуализирую образы свободы, борьбы, победы. Оформляю благотворительные мероприятия, когда просят, — Роберто показывает свои работы.

Он соглашается с тем, что год в застенках Окрестина невозможно просто стереть из памяти, однако убежден, что все делал правильно. 

— Почему-то чаще всего вспоминаются какие-то бытовые особенности, эти жутко неудобные нары, например.

Это было довольно сложное испытание, которое мне пришлось пройти. Но я ни разу не пожалел о том, что сделал. У меня была цель в тех условиях остаться человеком, сохранить качества, которые для меня являются важными, как для человека, сохранить то, во что я верю, то, к чему стремлюсь. Я старался не потерять все это. 

Я составил собственный график, независящий от режима ИВС,  занимался спортом, много читал, пока у меня не забрали все книги с целью очередного давления. Они постоянно пытаются как-то давить на людей.

Жаль, что забрав книги у меня, они вряд ли сами их прочли. Там я, кстати, прочитал Оруэлла, который тогда еще был даже в тюремной библиотеке.

Было сложно читать эту книгу в тех условиях. Иногда я прямо чувствовал себя внутри сюжета. Параллели с тем, что творится в Беларуси, конечно, потрясающие: тоталитарная система, переписывание истории — все четко по тексту.  

Книги вообще очень помогали проводить там время. За весь год мне передали только десять писем. Информационная блокада — это самое тяжело испытание. Мне не так тяжело было переносить недостаток еды или какие-то бытовые трудности. Но когда ты не знаешь, что происходит за стенами камеры, — это очень угнетает.

Я все время думал, выходят ли еще люди на марши, осталась ли у них вера в то, что режим падет. 

Конечно, очень сильно переживал за детей. Один раз удалось встретиться со старшим сыном, но только после того, как я объявил голодовку. Мои дети живут в разных семьях, но они все дружат между собой, и я с ними никогда не расставался на длительное время. От дочки и старшего сына передали буквально по пару писем. А о младшем сыне я вообще ничего не знал. Увидел его только в аэропорту, — вспоминает собеседник «Салiдарнасцi».

Сейчас он очень рад тому, что может, пусть и виртуально, общаться с детьми сколько угодно.

Роберто признается, что события последних двух лет в Беларуси часто наводят его на грустные сравнения с родиной.   

— Я не был на Кубе с тех пор, как уехал в 1991 году. Но я постоянно на связи со своей сестрой, которая там живет, со знакомыми. Я в курсе всего, что там происходит.

На Кубе правит такой же диктаторский преступный режим, как и в Беларуси. Но положение моей родной страны еще хуже, потому что у Беларуси есть физические границы с цивилизованными странами и белорусы многое знают о жизни соседей, а у Кубы нет.

Ее легче изолировать. Это остров несвободы. К сожалению, Кастро пришел к власти при поддержке народа. Люди ему действительно вначале поверили, думали, что это человек с принципами, раз он столько пережил, с таким трудом добился власти.

Никто не предполагал, что это просто кучка военных, которые будут все контролировать и отбирать силой. Оказалось, что это  обыкновенная военная хунта. Все время, начиная с 1959 года, в стране продолжаются репрессии за гражданскую позицию. Последний президент тоже из «клана Кастро» и ведет себя соответственно.

В стране полный упадок и разруха. Сейчас у нас сезон дождей и города разрушаются и превращается в руины прямо на глазах. Безработица перешла все разумные границы. Весь туристический бизнес принадлежит государству, частной собственности нет. Если человек работает в иностранной компании, он обязан отдать государству 80% своего дохода.

Люди элементарно не доедают. 23 доллара в месяц считаются зарплатой выше среднего. При этом оборот самих долларов запрещен. Продукты выдают по карточкам еще со времен Фиделя. И нормы с тех пор, по-моему, не изменились: литр масла, 20 яиц, килограмм муки, три килограмма мяса в месяц на одного человека. На рынках цены, не доступные большинству.

Уровень преступности вырос в сотни раз, люди доведены до такого состояния, что готовы совершать преступления за еду. Якобы образцовая медицина и образование — это мифы. Откуда им быть в стране, у которой нет доступа к высоким технологиям.

Выехать с Кубы законным путем невозможно, визу не откроют. Можно сделать самодельную лодку и попытаться доплыть до США, рискуя жизнью. Мне тогда удалось выехать, потому что у меня семья была в Беларуси.

Вот так живет страна, которая находится под санкциями долгие годы. Поэтому не верьте тем, кто говорит, что санкции могут чем-то помочь.

На Кубе очень много людей в тюрьмах, их приговаривают к огромным срокам. Много пропавших без вести, практикуется самосуд, человека могут расстрелять и утопить в море, и его не найдет ни одна комиссия ООН по правам человека.

Все эти годы работает только кубинское телевидение, интернет очень дорогой, позволить себе даже несколько минут может не каждый. К примеру, об Украине там сообщали, что это просто цирк, что украинцы всех разыграли. Когда я слышу такое, стараюсь рассказывать людям, что происходит на самом деле.

Говорю, что сейчас ситуация похожа на Карибский кризис, только  угрожает не СССР, а Россия, Путин.

— На Кубе хунте удалось удержаться и править много десятилетий. Почему вы так верите в то, что подобное невозможно в Беларуси?

— Потому что количество людей, которые сказали Лукашенко «уходи» несоизмеримо больше. Белорусское общество можно тоже запугать, но это не изменит мысли и намерения людей. Поэтому никаких гарантий безопасности Лукашенко себе не обеспечит, какие бы законы не принимал. Рано или поздно его беспределу придет конец.

Люди, которые сейчас находятся за решеткой — это моя боль. Я не удивляюсь этим судам над невинными людьми, обвинениям, которые высосаны из пальца, но очень переживаю по поводу всего этого.

— Вы уверены, что вернетесь в Беларусь к своим детям?

— Обязательно! Мы победим, потому что за нами правда, за нами свет. И еще потому, что в этом мире нет ничего постоянного, все меняется. И как бы кому не хотелось повернуть время вспять, у него это не получится.  

Беларусь невозможно вырвать из европейского контекста. Она все равно будет находиться там, где должна быть.