Яшин: «Если сейчас не будет звучать антивоенный голос в России, то грош нам цена как нации»

Российский оппозиционный политик Илья Яшин за последнюю неделю получил четыре административных протокола за «дискредитацию армии». Но, несмотря на столь прозрачные намеки со стороны силовиков, не уезжает из страны.

В чем ответственность общества за войну России против Украины и почему голос «против» важней и лучше слышен изнутри, чем извне, политик рассказал журналисту закрытого в России телеканала «Дождь» Михаилу Фишману.

— Если ты написал в Твиттере или «экстремистском» Фейсбуке «Нет войне», то это административная статья. А если рассказал о военных преступлениях в Буче, утверждая, что к этому причастны российские военные — тебе светит «уголовка». Причем не важно, где ты об этом говорил, и на каком языке, — с иронией объясняет текущую ситуацию со свободой слова Илья Яшин. — У меня нет долгоиграющего плана, как, судя по всему, нет стратегического плана у всей страны.

Мы все оказались в некотором смысле заложниками ситуации. Мы не знаем, сколько продлится война, которую Путин называет спецоперацией, и чем вообще это все закончится. Я понимаю, что у меня 25 мая будет суд и могу примерно что-то планировать, а что будет после — только предполагаю.

Но, если говорить о глобальном, философском плане, то план у меня очень простой: остаться нормальным человеком, сохранить уважение к себе и попытаться мотивировать людей, которые слушают мой голос.

Нет такой бравады: да кто меня посадит, да меня не тронут… Разумеется, если захотят — посмеют и посадят кого угодно, потому что у этой власти вообще никаких тормозов, как мы видим, уже нет. Но с другой стороны, я понимаю, что если ты назвался оппозиционным политиком, то нужно эту ответственность нести. Все мы боимся, но страх нужно преодолевать, и если сейчас не будет звучать антивоенный голос здесь, в России, то грош нам цена как нации.

Когда ты говоришь «Нет войне», находясь в стране, которая ведет эту войну, твой голос звучит гораздо громче. И самое главное, это мотивирует людей, которые тоже здесь остаются, и лишает власти аргумента «да они все уехали, коллаборационисты, и к России никакого отношения не имеют».

Мы стоим на своей земле, мы ни от кого не прячемся.

Симоньян и Соловьев недавно жаловались: началась война и стало так опасно, мы теперь ходим с охраной, никогда раньше так не было… А мы не ходим с охраной. Я езжу в метро, в общественном транспорте, хожу по улицам и открыто и публично говорю, что считаю эту войну преступлением. И это ломает штампы, которые навязывает пропаганда, хотя, конечно, несет риски.

По словам политика, у него нет ощущения, что его голос — глас вопиющего в пустыне. Скорее, наоборот: многие подходят на улицах, просто чтобы пожать руку и высказать слова благодарности:

— Такой поддержки, как сейчас, я не видел никогда в жизни. За 2,5 месяца войны ни один человек не подошел ко мне с претензиями, не обозвал, не оскорбил — зато чувствуется огромная, просто физически ощутимая волна поддержки.

И в этом, подчеркивает Илья Яшин, огромное отличие теперешней ситуации от 2014 года: общество находится в сильнейшей растерянности, и теперешняя имитация всенародной любви и согласия несравнима с былым «крымнашем».

— Даже по официальным опросам на 8% снизилась поддержка войны. 8% — это миллионы людей, и я понимаю, что в крупных городах поддержка еще меньше по сравнению с провинцией.

Должно ли общество чувствовать ответственность за действия государства? Политик считает, что при значительной степени ответственности шельмовать всех россиян все же нельзя, поскольку люди, многие из которых зомбированы пропагандой, не видят всей правды, часто обмануты и запуганы.

— Основную ответственность я возлагаю на тех людей, которые узурпировали власть, присвоили себе все полномочия и распоряжаются Россией как своей собственностью. Повлиять на них, остановить это безумие безоружные люди попросту не могут.

Путин — это не безвольный Янукович в 2013-2014 годах, который говорил, что у него не хватило решимости  отдать приказ стрелять на поражение. Как думаете, Путину ее хватит? Он уже отдал такой приказ. Поэтому я понимаю упреки в адрес российского общества, но не готов в полной мере их принимать.