Вардомацкий: «Движение к другому виду сознания – это существенная часть нашего беларуского будущего»

– Репрессии снизили общественную активность в Беларуси до минимальных, символических значений. Как в этой ситуации понять, что происходит на самом деле: в большинстве своем люди смирились, приняли «новый порядок» или затаились и ждут, когда пробьёт «час Х»?

– Работают три адаптационных механизма: психологический, маркетинговый и специфический, беларуский – несбывшегося ожидания.

Первый – стандартный. Человек привыкает ко всему. В каких-то ситуациях хлеб с маслом – это уже классно. Или просто чай теплый – такое счастье.

Кстати, знаешь, какой сейчас существует в Беларуси образ счастья? «Идти по улице и не бояться, что у тебя проверят телефон». Это буквальный ответ, который мы получили во время недавнего исследования.

Маркетинговый механизм состоит в том, что люди работают в двух-трех местах, чтобы обеспечить себе приемлемый уровень жизни. Если это рабочий, то днем он вкалывает на станке, а вечером заборы красит, условно говоря. Если владелец бизнеса – ищет новые рынки, ниши, любые решения, позволяющие заработать.

Третий адаптационный механизм заключается в том, что с началом войны все ожидали резкого ухудшения экономической ситуации. Но этого не произошло. И поэтому отсутствие негативной динамики воспринимается как подъем.

– Но и в 2020-м с экономикой дела обстояли не так уж плохо. Тем не менее случились массовые протесты. То, что Лукашенко сейчас удается продавать себя части беларусов через эффект несбывшихся ожиданий, не гарантирует ему устойчивого количества поклонников на хотя бы средней дистанции.

– Интересно то, что субъективно люди в Беларуси весной 2020-го воспринимали экономическую ситуацию как ухудшающуюся. Я говорю именно, как воспринимали, а не о том, какой она была на самом деле. Это подтверждается данными соцопросов.

– Ну да, человек часто принимает решения, исходя не из объективных параметров, а отталкиваясь от субъективных представлений о реальности…

– Я заостренно полемически говорю, но в рамках социальных явлений совершенно четко работает формула «Фактов нет, есть только их интерпретация». Можно сказать: Волга впадает в Каспийское море. А можно: э, нет, это Каспийское море всасывает в себя Волгу.

Что касается будущего, придется переходить от существования в условиях моноинтерпретации, моновосприятия мира, когда явления воспринимаются через какой-то лозунг – «Долой!», «Вперед» и т.д. – к более сложному комплексному миру, когда не «долой», а «вот эту позицию надо уменьшить». Вот здесь необходимо ускориться, а это направление надо просто не развивать, или оно должно двигаться с меньшей скоростью.

Предстоит переход сознания к ситуации, когда человеку постоянно надо будет вырабатывать личную точку зрения, сопоставляя ее с большим количеством других. Переход от моноинтерпретации к полиинтерпретации. Он требует значительных усилий. Нужно получать большое количество информации, изучать тему, делать сравнения и свои собственные выводы.

Это трудно. Но движение к другому виду сознания – это существенная часть нашего беларуского будущего.

Человеку важно перейти от состояния, когда он получает решение, которое надо реализовать, к процедурной картине: чтобы решения принимались после изучения, обсуждения, голосования и т.д. Что всегда затратно по времени. А жизнь как бы требует быстрого решения.

Но быстрое решение далеко не всегда самое оптимальное. Поэтому нужно будет перестроиться от мгновенных решений к существованию в условиях процедур, что тоже сложный социально-психологический и мировоззренческий переход.

И, наконец, изменение геополитической ориентации. Российский ментальный напильник работает. Погружение в нарративы «русского мира», в кремлевские представления, так или иначе происходит в сознании части беларусов. Из этого надо будет выскребаться, а это непростой процесс.

Владимир Пастухов приводил такой пример из истории послевоенной Германии. Американцы водили немцев в концентрационные лагеря и показывали, какие жуткие преступления там совершались. Реакция немцев была следующая: что это за чудовища? Что за чудовища эти американцы, которые водят нас в такие места?

Другой пример. Журналист спрашивает у гражданина ФРГ: что же это за режим такой, при котором стал возможен, например, Освенцим? Ответ: «А Гитлер про это не знал». Но главное в том, что разговор этот происходил в 1953 году.

Эти перестройки сознания, через которые беларусам придется проходить, – длительный процесс, требующий значительных усилий.

– Выскажу субъективное мнение: влияние ментального напильника в очень значительной степени амортизируют независимые медиа.

– Если отвечать кратко, то да. Но, будучи человеком, нескромно скажу, обладающим критическим мышлением, я должен очень тщательно отнестись к твоему суждению, поскольку оно может быть вызвано тем простым обстоятельством, что вы являетесь представителем этого цеха.

Мои представления исходят совершенно из других оснований, которые основываются на эмпирических данных. В данном случае на индексе доверия средствам массовой информации.

Ситуация такова, что в настоящий момент беларуские негосударственные СМИ имеют такой же индекс доверия, как и российские, вещающие на территорию Республики Беларусь. При колоссальной разнице в условиях существования.

Это отличный результат, успех независимых медиа. И это не моя эмоциональная оценка, а данные социологических исследований.

– Чего ждать обществу от этой власти в обозримом будущем?

– Социальный контракт так или иначе меняется. Предыдущая его формула выглядела примерно так: вы не лезете в политику в обмен на благосостояние, которое я гарантирую. Сейчас она звучит следующим образом: вы не лезете в политику, а я гарантирую невовлечение Беларуси в войну.

Как долго будет работать этот фактор? Зависит от продолжительности войны и других обстоятельств. Но в любом случае далеко не вечно. И дальше нужно будет или предлагать новый контракт, или делать его в принципе невозможным.

Нет ведь никакого контракта между конвоиром и конвоируемым.