«Мы стали свидетелями важного поворота на Востоке Европы»

В штабе Санду результатами голосования в первом туре были разочарованы. BBC описывает настроение штаба в воскресенье вечером как «крайне подавленное». Один из советников действующего президента охарактеризовал полученный Санду результат как «не тот, который мы ожидали».

В тот же день в Молдове проходил референдум об изменении конституции для вступления в Евросоюз. Вариант «да», за который призывала голосовать сама Санду, набрал чуть больше половины голосов — 50,42%. Это значительно меньше того, что предсказывали опросы и чего ожидали сторонники Санду.

Противники евроинтеграции лидировали практически до конца подсчета голосов. За вариант «нет», как отмечает Politico, голосовали в основном внутри страны. Однако затем результат изменили голоса, поданные гражданами Молдовы, живущими за границей.

«В Европу Молдову «тянут за уши» зарубежные соотечественники»

Обозреватели BBC сделали следующие выводы:

– Во-первых, ставка команды президента на референдум как способ мобилизовать своих проевропейски настроенных сторонников, заставить их прийти на выборы, даже если они не чувствуют восторга от результатов первого президентского срока Майи Санду, провалилась.

Да, референдум, судя по всему, закончился победой сторонников сближения с Европой — и личной победой Санду как инициатора референдума. Но политически минимальный перевес варианта «за», особенно после того, как опция «против» лидировала все время подсчета голосов, — это неоспоримое доказательство того, что молдавское общество вовсе не горит единодушным желанием идти в Европу.

Более того, голосование показало, что Молдова как таковая проголосовала против евроинтеграции, и в Европу ее «тянут за уши» зарубежные соотечественники, которые и так являются частью этой самой Европы.

Во-вторых, этот результат референдума «на грани» подает сильнейший политический сигнал Евросоюзу. Противников расширения ЕС за счет Молдовы здесь и так хватает. Конечно, ЕС не стал бы в один момент прекращать любое сотрудничество с Молдовой, какими бы ни были результаты референдума.

Но цифры на сайте ЦИК говорят: «Не так уж мы и хотим в этот ваш ЕС». Сложно ожидать, что отношения Кишинева с Брюсселем от этого улучшатся, а уже начатый переговорный процесс о членстве Молдовы в ЕС значительно ускорится.

В-третьих, результат, показанный Санду и ее референдумом, сложно трактовать иначе, чем свидетельство слабости президента на внутриполитической арене. И это перед критически важными парламентскими выборами, которые пройдут в Молдове летом следующего года.

Сегодняшний результат — это намек на то, что партии Санду не удастся сохранить единоличное большинство в парламенте следующего созыва. И, возможно, прямо сейчас — лучшее время для начала переговоров о создании коалиции в будущем парламенте, причем, возможно, с силами и политиками, которые сейчас кажутся жесткими оппонентами президента.

…Если считать избирательный процесс и кампанию по подготовке референдума экзаменом для молдавской социологии, то она его с треском провалила.

На протяжении последних дней и недель СМИ публиковали результаты десятков опросов, но ни один из них не показывал, что такой результат референдума возможен: социологи единодушно прогнозировали уверенную победу варианта «за».

«Для такой большой части Восточной Европы европейский выбор является предметом не консенсуса, а борьбы»

Российский политолог Александр Баунов пишет:

– Майя Санду, по сути, повторила ставку Дэвижа Кэмерона и практически устроила Молдове брекзит (молдэкзит) до вступления.                          

Санду исходила из того, что европейские настрой избирателей сильнее поддержки ее правительства, и поскольку она возглавляет проевропейский политический лагерь в стране, поддержка европейского выбора укрепит и ее выборный мандат, подтянет ее выше за собой. Ровно так же Кэмерон искал дополнительный двигатель в евроскептических настроениях, которые должны были укрепить его мандат, но не выйти за его пределы.

Проевропейский настроение в Молдове действительно оказались выше электорального результата Санду. Но не настолько как ей хотелось бы.

И точно не настолько, чтобы убедительно подпереть результат, который она получила на выборах. Вышло, как у Кэмерона, скорее наоборот.

Проблема редкой прямой демократии (в отличие от постоянно практикуемой, как в Швейцарии, античных полисах и некоторых итальянских республиках) в том, что изредка созываемые на референдум граждане имеют тенденцию высказываться на участках не только по вопросу, на который их позвали ответить, а еще и по поводу правительства, которое их позвало голосовать.

Но даже с учетом протестного голосования, мы стали свидетелем важного поворота на Востоке Европы. При переходе к демократии в Центральной и восточной Европе в 90-е тамошние политически элиты исходили из того, что они могут бороться за власть и уступать ее друг другу, но это соперничество происходит на твердом фундаменте европейского выбора большинства народа.

И действительно, так дело обстояло в Польше, Чехии, Венгрии, Словакии, Словении, Румынии, Болгарии, странах Балтии, даже Хорватии. Там смена партий у власти не означала смену генерального направления развития, поэтому проходила менее драматично, хотя и бурно, не являлась судьбоносным или геополитическим выбором, ставящим страну на грань гражданского конфликта.

Очевидно, что это прямо сейчас не так в Турции, Сербии, Молдове, Грузии, Армении, Беларуси, и до войны и аннексий 2014 года могло быть не так даже в Украине. 

Нигде здесь европейский выбор не является платформой, на которой идет политическая борьба. Он сам — предмет борьбы. Даже там, где, как в Грузии, он уже записан в конституцию.

Просто в Молдове, где он казался само собой разумеющимся, это видно резче.

И то что европейский выбор является предметом не консенсуса, а борьбы для такой большой части Восточной Европы свидетельствует о том, что европейский политический магнетизм, сила притяжения европейского поля ослабевает с временем и расстоянием.

Это повод для большой европейской рефлексии. Ведь в 1990-е в одних странах это делали не какие-то особенные, утонченные и толерантные люди, а такие же простые, как те, которые сейчас сомневаются в других.

И да, война России против Украины и ее ход имеет отношение к этим сомнениям.

«Запад хочет вести жизнь Римского рантье»

Украинский писатель и политик Макс Бужанский пишет:

– Российская Федерация успешно ведет игру на нескольких досках, пока партнеры перекидывают глубокую озабоченность друг другу в руки, словно горячую картошку.

Референдум о курсе в ЕС в Молдове провалился, у него нулевая легитимность, исходя из количества поддержавших (явка составила чуть более 50% – С.). Грузия уверенно дрейфует куда-то в сторону, не обращая ни малейшего внимания на угрозы Вашингтона и Брюсселя.

Сербия не отрывает глаз от Москвы, Венгрия не выпускает её из объятий, Словакия мечтает о том же.

Государства с огромным демографическим, экономическим и политическим ресурсом встраиваются в очередь в БРИКС, для вступления в который нет никаких условий вообще, приди и вступи…

Запад хочет вести жизнь Римского рантье в пятом веке где-то на Дунае, прекрасная погода, добродушные вилланы доят коровок, цветут сады и радует жизнь. Но это сложно, когда на тебя прет орда гуннов, такая жизнь быстро и плохо заканчивается.